Фрагменты
1
. . . . . . . .ежевика,
Плети, плетень.
Возле люльки — гляди-ка —
Вторая тень:
Грудь кумашная, шерсть богатая:
Нянька страшная, бородатая.
. . . . . . .
Сапогом следит.
В колыбель — дитю
Бородой глядит.
— Свернись катышком,
Заткнись пробочкой!
А ну`, матушка!
А ну`, кровушка!
А ну`, …….!
А ну`, милушка!
Теки, кровушка,
Домой — в жилушки.
Так на сем тебе слове —
И крест и ключ.
(А еще не уймется —
Еще покличь!)
Ла — зорь,
Сни — игирь
2
И опять — стопудовым жерновом
Половина — какого черного?
— В голубые пруды атласные —
Часа — царствованья — сплошь красного!
Настоящего Моря Красного!
От Ходынского Поля красного
До веселого и красивого
Алексея Кровоточивого
На последнюю каплю — щедрого!
Половина — давно ли первого? —
Осиянного и весеннего —
Часа — царствованья я— последнего
На Руси…
Не страшитесь: жив…
Обессилев — устав — изныв
Ждать, отчаявшись — на часы!
Спит Наследник всея Руси.
3
Аня с круглыми плечами,
Аня с пухлыми щеками
Сдобных булочек молочных,
Потолочных
Ангелочков.
Брови дугою,
Румянец до пуговок.
Между одной — и другою
И другом их.
4
Вот — двое. В могучих руках — караван.
Проходят, кивают. И — им киваю.
Россия! Не ими загублена — эти
Большие, святые, невинные дети,
Обманутые болтунами столицы.
Какие открытые славные лица
Отечественные. Глаза — нашей Ани!..
Не плачу. Боюсь замочить вышиванье, —
— Зеленые ветки. Анютины глазки —
Для Матери здешней тружусь Абалакской —
Да смилостивится… С приветом и с хлебом
Давно уже скрылись, а все еще следом
Киваю…
(И слезы на пяльцы, и слезы на пальцы,
И слезы на кольца!..) О, Господи, сколько!
Доколе — и сколько?.. О, Господи, сжалься
Над малыми сими! Прости яко я вору…
Сестре Серафиме — сестра Феодора.
5
Обитель на горе.
Молитва на коре.
Не знала та береза,
Дороги на краю,
Что в лютые морозы
Затем красу свою
— Сибирскую «корицу» —
Белила и спасала —
Чтоб русская Царица
На ней письмо писала
— За все благодарю —
Небесному Царю.
Не знала та дорога,
С березой на краю,
Зачем седобородый
Старик — ножом — кору
Срезал. — Чтоб в келье тесной,
Рукою домовитой,
Германская принцесса —
Славянскую молитву
Чертила на листке
Сибирской бересты.
О чем она просила,
Канавы на краю…
Молитва за Россию:
За родину — твою —
Мою… От мхов сибирских
По кипарисы Крыма:
За каждого злобивца —
И все-таки любимца…
Тому, кто на Горе —
Молитва на коре…
Стояла та береза —
России на краю,
— За тын, за плен, за слезы —
За все благодарю.
А если мало — плену,
А если много — тыну…
Сам назови мне цену…
А если скажешь: сына
Под кончиком пера
Коробится кора…
Стояла та Россия —
Обрыва на краю.
— И если скажешь — Сына… —
За всё благодарю,
=====
Горит, горит береста…
Летит, летит молитва…
Осталась та береста
В веках — верней гранита.
1929-1936
Комментарии
Впервые опубликовано — в книге Цветаева М. «Стихотворения и поэмы» (Л.: Сов. писатель, 1990). Печатается по тексту первой публикации. Черновые варианты двух отдельных фрагментов, приводимые ниже, печатаются по тексту их первой публикации: Коркина Е. «Поэма о Царской Семье» — В сб.: Wiener slavistischer Almanach. Цветаева М. Статьи и тексты. Sonderband 32. Wien, 1992.
Как свидетельствует Марк Слоним, ссылаясь в своих воспоминаниях на пояснения самой Цветаевой, «мысль о поэме зародилась у нее давно, как ответ на стихотворение Маяковского «Император»». Ей в нем послышалось оправдание страшной расправы, как некоего приговора истории. Она настаивала на том, что уже неоднократно высказывала: поэт должен быть на стороне жертв, а не палачей, и если история жестока и несправедлива, он обязан пойти против нее. (Воспоминания о Марине Цветаевой. М.: Сов. писатель, 1992, с.345).
Масштабы задуманной поэмы были достаточно велики, о чем можно судить по письму Цветаевой к Р. Н. Ломоносовой от 1 февраля 1930 г.: «Сейчас пишу большую поэму о Царской Семье (конец). Написаны: Последнее Царское — Речная дорога до Тобольска — Тобольск воевод (Ермака, татар, Тобольск до Тобольска, когда еще звался Искер или: Сибирь, отсюда — страна Сибирь). Предстоит: Семья в Тобольске, дорога в Екатеринбург, Екатеринбург — дорога на Рудник Четырех братьев (та`м жгли). Громадная работа: гора. Радуюсь.
Не нужна никому. Здесь не дойдет из-за «левизны» («формы» — кавычки из-за гнусности слов), там — туда просто не дойдет, физически, как все, и больше — меньше — чем все мои книги. «Для потомства?» Нет. Для очистки совести. И еще от сознания силы: любви и, если хотите, — дара. Из любящих только я смогу. Поэтому и должна» (Минувшее. Исторический альманах. 8. Paris: Atheneum, 1989, с. 220).
Текст поэмы и ее черновики не сохранились. Они погибли в одном из зарубежных архивов во время войны. (О единственной уцелевшей из всей поэмы главе «Сибирь» см. комментарии к поэме «Сибирь».) Случайно сохранившиеся черновые варианты некоторых фрагментов и перечень эпизодов поэмы были обнаружены в одной из рабочих тетрадей Цветаевой Е. Б. Коркиной. О ее попытках реконструировать замысел утраченной поэмы см. указанный выше источник.
От Ходынского Поля красного // До веселого и красивого // Алексея Кровоточивого. — Ходынское Поле — трагическое место в Москве, где 14 мая 1896 г. во время народного гулянья в честь коронации Николая II в результате давки погибли тысячи людей. Алексей Кровоточивый — наследник престола Алексей (1904—1918) страдал гемофилией (несвертываемостью крови).
Аня — Анна Александровна Вырубова (1884— после 1929) — фрейлина, приближенная к императорской семье. С 1920 г. в эмиграции.
Для Матери здешней тружусь Абалакской. — Речь идет о чудотворной иконе Божией Матери, получившей название от Абалакского монастыря Тобольской губернии. Составляла святыню обители. Написана в 1637 г. Празднование ее совершалось 20 июля и 27 ноября.
Сестре Серафиме — сестра Феодора. — Возможно, Цветаева пишет о двух святых мученицах. Серафима была обезглавлена в царствование Адрианна (II в.) за ревностное исповедание Христа. Феодора (Теодора), опекунша своего сына, императора Михаила III (I в.), ушла в монастырь, так как не хотела мириться с развратным образом жизни сына. К святым причислена греческой церковью.
Германская принцесса . — Цветаева имеет в виду жену Николая II, императрицу Александру Федоровну (настоящее имя — Алиса Гессен-Дармштадтская; 1872—1918), немку по крови.
Черновые варианты
1
Есть у меня для твоих Княжен…
Не виноват человек: рожден,
Белые булочки, чернослив —
Не виноват виноград: красив!
Есть у меня для твоих Княжен…
— Не виноват виноград: нежён!..
Бурые лисы, седы-бобры —
Ну и девицы твои добры!
Есть у меня для твоих невест
— Есть простота — и медведь не ест!
Есть светлота — и злодей не лих! —
Всё, кроме суженых четверых.
Есть у меня для твоих Княжен
Теплые шубы — и тонкий лён.
И обогрею и разряжу —
Всем, кроме суженого, ссужу!
А на великость-то их — Байкал,
А на высокость — Алтай-алтарь:
Не обездолю, не застужу —
Всем кроме суженого — ссужу!
. . . . . . . . . . . . . .
Есть у меня для твоих Княжен
Не виноват человек: рожден!
Белые булочки, желтый сот —
Не виноват василек: растет!
Есть у меня для твоих Княжен
— Не виноват человек: рожден! —
Знатное едево, сладкий сок
— Не виноват виноград, — высок!
<16 февраля 1936>
Есть у меня для твоих Княжен
— Не виноват человек: рожден! —
Прадедов камень александрит, —
Ведь у меня и скала — родит!
<3 марта 1936>
2
О чем она просила
Кончины на краю
Молитва — за Россию
За родину — твою —
Мою… За край, что полон
Был — не ея могил
Родных. За снег, что — солон
Ея слезами был…
От мхов сибирских
По… сухумских —
За каждого злобивца,
За каждого безумца…
От льдов охотских
По . . . . . . . . . .
Сто пятьдесят мильонов —
Где все ея любимцы
. . . . . . . . . . .
<3 марта 1936>
