16-го русск<ого> марта 1921 г. — Москва.
Дорогая Мария Ивановна!
Помню и люблю Вас. О Борисе горевала и горюю, смерти его не верю и ее не принимаю, — приходится верить в бессмертие души!1
Приветствую и люблю Вашу дочку2, — дай Бог ей счастья! — Пришлите, если сможете, два словечка о себе и о ней.
Аля большая, худая, — белокурый С<ережа>, похожа на мальчика, помнит, как мы с ней ночевали у Вас, — пестрая шаль, беспорядок, высота, наш общий смех перед сном. Б<ориса> помнит ясно, — как они играли в шахматы и как ели какое-то розовое сладкое.
— Ах! —
Жалко Б<ориса>. Больше, чем могу сказать, в нем я потеряла самого настоящего брата, не могу смириться.
Целую Вас нежно, Вас и Ирину.
МЦ.
Вера Э<фрон>, загубившая, выбросившая на улицу мою Ирину3, после 7-летних колебаний сошлась с М. С. Ф<ельдштейном>, а через месяц ожидает ребенка. Эва4 с детьми за границей. Ася Ж<уковская> вышла замуж за С<ерей>ского5, тоже ожидает.
