Самоубийство

Цветаева М. И. Стихотворения и поэмы: В 5 т. Т. 1. N.–Y., 1980. C. 10.
Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 1. М., 1994. C. 24.

КОММЕНТАРИЙ

1

Цветаева М. И. Книги стихов / Сост., комм., статья Т. А. Горьковой. М., 2004.

С. 16. Самоубийство. Начавшийся в 70-х годах поток самоубийств не пресекался до революции. Прежде всего эта болезнь поражала эмоционально-восприимчивую молодежь. По словам А. И. Цветаевой, попытку самоубийства М. Цветаева предприняла якобы на спектакле «Орленок». (Цветаева А. С. 349). Однако в книге В. Швейцер выражены сомнения по этому поводу (см.: Швейцер, 81–82). Любовь и грусть – сильнее смерти… – «Любовь сильнее смерти» — перефразированное изречение из Библии: «…крепка, как смерть, любовь» (Песн. 8, 6).

Стр. 719.

Цветаева А. – Анастасия Цветаева. Воспоминания. Изд. второе, дополненное. М., «Советский писатель», 1974.

2

Библиография: Марина Цветаева. =Bibliographie des œuvres de Marina Tsvétaeva / Сост. Т. Гладкова, Л. Мнухин; вступ. В. Лосской. М.; Paris, 1993.

Стр. 673

1 — ВЕЧЕРНИЙ АЛЬБОМ. Стихи. Детство – Любовь – Только тени. – Москва, Тов. тип. А. И. Мамонтова, 1910, 225 р.
Id. — Paris, LEV, 1980, 238 p.
       Id. — Москва, Книга, 1988, 232 р. (Réimpr.)

Стр. 21

30 — СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ: В 5-ти томах. — New York, Russian Publishers Inc., 1980-1983, t. 1-4 [Vol. 5 en preparation.].

Стр. 87

55 — СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ, ПОЭМ И ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В 3-х ТОМАХ. Вступительная статья А. А.           Саакянц. Составление и подготовка текста А. А. Саакянц и Л. А. Мнухина. Том I. Стихотворения и поэмы 1910-1920. — Москва,           Прометей, 1990, 655 р.

Стр. 250

3

«САМОУБИЙСТВО». Десятое стихотворение в разделе «Детство» «Вечернего альбома». Оно подхватывает мотивы сразу трех стихотворений: с IV по VI. Речь идет о самоубийце, как и в «Жертвам школьных сумерек», о смерти, разлучающей мать и сына, как в «Сереже», и о женской душе, погибшей от тоски, как в стихотворении «Дортуар весной». Фактически, это инверсия стихотворения «Сереже», и в каждом по шесть четверостиший. Только теперь мама тоскует по сыну «с того света», и он слышит ее зов с балкона. Оба стихотворения сюжетны, но во втором сюжетно-балладная основа заметнее, хотя стилистика ближе к романсу и размер самый обычный – 4-стопный ямб жмжм. Отметим и введение мотива колдуна со злым жезлом, негативного варианта Чародея-сказочника из двух «путешествий».
История дана глазами ребенка, и как в таких случаях бывает, использован прием остранения: мальчик не понимает смысла происходящего, воспринимает его по-своему. Мать уходит в миг наивысшей гармонии: на вечерней заре (ср. с близким мотивом в «Жертвам школьных сумерок»), когда все цветет, попрощавшись с музыкой и ребенком, взгляд ее «светел». Мальчик не понимает, что именно так надо уходить, и может объяснить это только вмешательством злых сил (колдуна), поэтому и надеется на икону, но в безопасности он чувствует себя только с матерью. Как можно понять из последнего «прости», мать уходит не от мира, а навстречу какой-то большой любви, ожидающей ее за порогом смерти. Но оставив мир, она чувствует тяготение к только что покинутому сыну и, вопреки смерти, является ему. Таким образом, финальная максима — «Любовь сильнее смерти» — раскрывается двояко, что демонстрируют контексты и подтексты.
Вероятный источник финального афоризма и ряда мотивов стихотворения – фантастический роман И. С. Тургенева «После смерти (Клара Милич)», в которой смерть дает возможность любящим соединиться. Завершается он репликой Аратова: «— Тетя, что ты плачешь? – тому, что я умереть должен? Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти?.. Смерть! Смерть, где жало твое? Не плакать – а радоваться должно – так же, как и я радуюсь…
И опять на лице умирающего засияла та блаженная улыбка, от которой так жутко становилось бедной старухе». См.: Тургенев И. С. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 8. М., 1962. С. 347. В роли «бедной старухи» у Цветаевой оказывается сын героини.
В «Юлии Цезаре» В. Шекспира Брут говорит, что любовь сильнее страха смерти, имея в виду любовь к чести. Едва ли «Юлий Цезарь» – актуальный подтекст для Цветаевой, но любовь ее героини оказывается сильнее и страха смерти, когда она кончает с собой, и смерти как таковой, когда она является сыну. Что же касается библейского фона (комм. 1), то он проясняется формулой «Бог есть Любовь»: если любовь – Бог, она может даровать бессмертие.
Текст отмечен рядом украшений. В первом четверостишии гармония подчеркнута внутренними рифмами-ассонансами, связывающими четные стопы. Ср.: музыки – ласки – в садике – цвело; задумчивые – глазки – мама – светло. Нагнетание в строфе заднеязычных гласных У и О способствует созданию минорного настроения. Во второй строфе ассонансы сменяются яркой аллитерацией, порождающей эффект парономазии, – жестом злого жезла: в жезле  соединяются и жест и зло, а во всей группе слышится – ‘жестокость’ и ‘железо’.
Третья строфа отмечена олицетворением-гиперболой рыдала флейта (обычно «рыдают» струнные инструменты) и энантиосемией нищий стал, ничей (нищий сам оказывается отчужденным «добром»). Образы флейты и ребенка связаны психологическим параллелизмом. Не самый удачный образ – рыданье флейты в сияньи розовых лучей, поскольку сиянье явно исходит не с дальней дачи. В четвертой строфе в обстоятельстве не сказав ни слова опущено слово никому, однако элипсис здесь не способствует выразительности, это только уступка размеру. Бросается в глаза обилие слов с уменьшительными суффиксами, опорные слова здесь – постелька и мамочка. Строфу украшает парономазия пробрался, как в бреду.
Кульминационная для сюжета пятая строфа отмечена только краткой энергичностью фраз и многозначительным отточием (фигура умолчания), следующим за строфой. Шестая строфа, несущая основную мысль текста, не демонстрирует мастерства. Определение конверта – изящный узенький – страдает плеоназмом (семантической избыточностью). Сентенция «Всегда любовь сильнее смерти» синтаксически неуклюжа. Всегда имеет объяснение (до и после смерти), но создается впечатление, что оно введено только ради рифмы и рифмуется с полутавтологией да, о да!
Формальные несовершенства объясняют отсутствие интереса к этому тексту у критиков и исследователей..

Орфографические допущения. Не воспроизводятся буквы, отсутствующие в современном алфавите (ѣ, ѳ, i, ъ в соответствующих позициях).

Р. Войтехович