ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ
А что за “Ремесло”? Песенное, конечно! Ремесло в самом <фраза не окончена>. Противовес и вызов слову и делу (безделию <сверху: неделу>) “искусство”. Кроме того, мое ремесло, — в самом простом смысле: то, чем живу, — смысл, забота и радость моих дней. Дело дней и рук.
О, ты чего и святотатство
Коснуться в храме не могло —
Моя напасть, мое богатство,
Мое святое ремесло!
[Из ст-ния К. Павловой “Ты, уцелевший в сердце нищем…”.]
Эпиграф этот умолчала, согласно своему правилу — нет, инстинкту — ничего не облегчать читателю, как не терплю, чтоб облегчали мне. Чтоб сам.
Читатель ведь пока ты с ним не столкнулся — друг и пока о тебе не написал — ты его чтишь. (Иногда, notre cas [наш случай (фр.)], и потом.)
Посылаю Вам свою Ц<арь->Д<евицу> — не для отзыва, а потому что Вы, очевидно, ее не читали. Вот он, источник всех навязываемых мне кокошников!
Ах! Еще одно спасибо: за Посмертный марш, за, в конце, явный (раз Вы в “Днях”) взлет над злободневностью, за то что сердце Ваше (слух) подалось на оборванность последних строк: в лад падало!
20-го апреля 1923 г.
Прага:
Где сроки спутаны, где в воздух ввязан
Дом — и под номером не наяву!
Я расскажу тебе о том как важно
В летейском городе моем живу.
Я расскажу тебе как спал он,
Не выспался — и тянет стан
Где между водорослью и опалом
День деворадуется по мостам.
Где мимо спящих Богородиц
И рыцарей дыбящих бровь
Шажком торопится народец
Уродцев | — переживших кровь.
Потомков |
Где честь последними мечами
Воззвав — не медлила в ряду.
О городе, где всё очами
Глядит — последнего в роду.
21-го нов<ого> апр<еля> 1923 г.
(Стихи, не вошедшие в После России.)
Варианты Пражского Рыцаря:
В роковую проседь
Вод — отважься!
Этого ли просишь,
Рыцарь пражский?
Мальчик! Воин!
Щеки — горячей
Под конвоем
Каменных очей!
…А
…вослед веслу —
Я учусь себе потихоньку
Ариаднину ремеслу.
Быть оставленной — значит долго,
Долго помнить —
Быть оставленной —
В предутренний час истом
Предоставленной другом — богу:
Небожителю — божеством
(Около “Оставленной быть” [Первое ст-ние цикла “Ариадна”.] — и уже формула всего Тезея [Речь идет о возникшем примерно в то же время замысле драматической трилогии “Тезей”.].)
Тезей, ты оставил! Тезей ты как вор
[…]
Веленью Дионисову распростер
Подругу. Клейми же, бессмертный позор
Тезея — бессмертного труса!
(Послестишие к “Оставленной быть — это втравленной быть” — не вошедшее.)
Оставлена, брошена
[…]
— Пусть так, но не дешево
Уступлена, куплена…
Строки из Пустыни славы [“Поэма заставы”]:
А покаместь во лжах и в ложах
Не наложничаю — из жил
Вылезая как змей из кожи
Буду петь — последнюю жизнь!
Библейские беды
Мир о коем досель молчали
Лиры
в начале
И петля на худой конец
(Крюк на к<отор>ом висит колыбель, превращается в крюк для пeтли.)
Поэт — через стихи — причастен материнству как женщина — через стихи — отцовству.
— — Как старческая страсть
Растроганная травкой.
Задернулись лавочки,
Дозорят ручьи…
(Поэма Заставы, Поэт [Цикл “Поэты”], Ручьи, разные)
Тетрадь кончена 10-го нов<ого> мая 1923 г. в Горних Мокропсах, близь Праги. Кончена — как и начата — Сивиллой. Кончена с благодарностью и с грустью, — эти дома (обратно иным земным!) покидаются нелегко!
ЗАПИСИ ИЗ ЧЕРНОВОЙ МOЛОДЦА
(черная картонная тетрадь с белой наклейкой)
Дай Бог кончить Мoлодца целиком к 15-му нов<ого> Октября 1922 г.!
После него — Ионафан и Егорушка. Ионафана — дай Бог кончить к 1-му января 1923 г.!
Для Мoлодца: II ворота — задача — ее любовь (тяготение) и его любовь (отказ).
Маруся — Мoлодцу: — Пей, пей мою кровь!
Еще две встречи. Сегодня только предупреждает (искушает). — Можешь от меня легко отделаться, только скажи, что видела и мигом сгину и никогда не вернусь. А не скажешь: мать помрет.
[…]
Слов не внемлет.
Тихим голосом (в себя):
— Лучше в землю.
Последняя встреча.
Маруся, я загубил брата и мать, черед за тобой. Я в себе не волен. Земно прошу тебя: скажи правду. Скоро пробьет полночь, я буду спрашивать. А потом — беги к попу, мой дом на самом конце, с краю (чтоб легче вставать!) пусть выроют и вобьют мне в глотку осиновый кол. — Маруся, я люблю тебя пуще…
Блаженная смерть — рожь — звон — пчела — она цветок — душу пьет — одна кровиночка. — Эту оставлю. — (NB! на разживу!)
Последние слова Маруси: — Я великая грешница. Выносите меня, девки, под порогом и похороните на перекрестке. — Голубок. —
NB! Третьи ворота: уже после смерти матери (продав). — Вспляшем! — Пляска. Она пуще его. (Как всякая она — всякого его.) — “Приходи”. Смерть от него — блаженство.
NB! дохлятина
(проклятия)
Моя русая коса!
Зачем, русая, росла?
Дальше: Под порогом.
Пляска (столбняк: огненный столп) — вспляшем! — ужас девок — пляшет одна (одни). — Черед за тобой! — Откажись! — Мой дом на погосте — четвертый с краю, пусть выроют, да вобьют мне в глотку осиновый кол. — Беги к попу! — Не хочу я твоей кровки красной, не хочу я твоей муки смертной, я тебя пуще жизни… Отталкивает. Она закидывает ему руки вокруг шеи. — Полночь. — Вопрос. — Ответ.
Ночь. Луч. — Жужжание. — Шмель. — Цветок. — Блаженная смерть. Последняя кровиночка: “А вот эту оставлю. На разживу”.
Утро. Девки. — “Как я грешница великая пред Богом — Выносите меня, девки, под порогом!”
Вынос: Мать с братцем — на кладбище, Марусю на перекресток. Братнин гроб полегчал. — Голубок.
Слова: скоропомощный, тишать, мирственный, жестоко полюбить, подрумяночка, блудяга, виноватиться, игольны ушки, вреда (существ<ительное>).
И снова утро сливами
И листьями увенчано.
Забытое! — счастливое! —
Девичество! — Младенчество!
От всей глубокомыслицы
Столичной — душу выправить.
Уже в живых не числиться:
Зарытой быть! Забытой быть!
Такою нищей женщиной
обуться |
Уснув — одеться | не во что! схватиться не за что
Проснуться — дом бревенчатый! —
Такой богатой девочкой
В синь широковетвистую |
— и с листьями |
Рви — ибо тысячи!
Улыбчивая истина:
Девичество! Мальчишество!
Девичество! — Девчончество! не кончится
(В лесу, на дереве. Дальше начало “Деревьев”: В смертных изверясь, — 5-го нов<ого> сент<ября> 1922 г. Когда обидой опилась. Дальше — опять Мoлодец.)
Варианты:
Чтоб ни спых ни сполох
Потревожить не мог
Промеж тех четырех
Прямохожих дорог…
1. Чтоб вам кровушки не высосала жильной —
Схороните меня, девки, на развилье
2. Как я честнoй не заслужила —
Схороните меня, девки, на развилье
3. Как виновному не велено с безвинным —
Хороните меня, девки, на развилье
4. Чтобы душенькам не снилася безвинным —
Хороните меня, девки, на развилье
5. Чтобы дождички следы мои | размыли —
скорей меня |
Схороните меня, девки, на развилье
6. Чтобы дождички грехи мои замыли —
Схороните меня, девки, на развилье
7. Как я горенки не выслужила зимней —
Хороните меня, девки, на развилье
8. Как я с нежитью и в смерти неразрывна —
Хороните меня, девки, на развилье
ан — порх голубок
На сестрин гробок
Мечта о 2-ой части
(Дай Бог кончить к Рождеству!)
Действующие лица:
Маруся
Барин
Слуга
Голубок
Белый стан:
Барин, Голубок (потом — сын)
Темный:
Слуга, Гости.
Гости здесь то же что девки в 1-й части. Слуга — тайный слуга (орудие) Мoлодца, враг Голубка (братца). Голубок над Марусей (четою). Слуга — гонитель Голубка. Единственная (кроме Голубка) явная невинность — Барин.
Барин: веселый, трезвый (непременно соединить!), исполняющий все желания Маруси, задаривающий и т. д.
Три условия Маруси: 1) никогда гостей, ничего красного в доме и пять лет (годов) без обедни. К концу пятого года у нее рождается сын. (Братец простил!) Вместо голубка — люлька. К концу (катастрофе) сгущение всего: Маруся, стосковавшись, нарушает обет и становится цветком (м. б. соблазн — слуги?), слуга доносит, барин, раздосадованный, зовет гостей — все гости в красном! — (бесы!) — похвальба — издевка гостей, барин заставляет Марусю идти в церковь — крестить сына — и: Херувимская. Херувимская: апофеоз Мoлодца. Явный отлет в ад.
