ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ
— Господи, дай мне на этот Новый Год — написать большую и прекрасную вещь. Больше не знаю о чем (для себя) просить: всё остальное — неосуществимо.
Нет, Господи, еще: дай мне много, много денег, чтобы я, лишенная возможности главного и единственного дара, могла хоть чем-нибудь издали скрасить ему жизнь.
Непременно, непременно, непременно нужно: Поэму Расставания, потом — м. б. бросив Тезея — Ахилла (поэму!). Поэма Дружбы и Любви. — Разделить на главы: Ахилл в шатре, Ахилл и Пенфезилея, Ахилл и Патрокл, Ахилл у Приама, Ахилл и Поликсена.
Или просто: Ахилл (жизнеописание).
Для Поэмы Расставания:
Горе началось с горы.
Та гора была над городом.
(Выписываю только строки, не вошедшие в Поэму Горы:)
А овраги той горы
Та гора была — как пещь
Огненная (те же отроки!)
Может в час стать
Каждая гора — Голгофою
Та гора была как гроб
, могила братская
Та гора хотела пить
Лучше не было той горы!
Уводили ее дороги
За
Чаровали ее овраги
… — в рай
Низвергали ее овраги!
Та гора хотела! Песнь
Брачная — из ямы Лазаревой!
Та гора вопила: — Есмь!
Та гора любить приказывала
Та гора была как горн
Та гора была — подъем
В ад — и в небо спуск. —
NB! Дать видение города у ног:
Картою созвездий — прах
Когда Гамлетово быть или не быть произносят в насмешку, я чувствую задохновение презрения.
Ахматовский хомут (любовь)
Ты, чье сердце с корнем выдернула
Холм рябиновый и вересковый
NB! Примету дома: с крышей черепичатой
Будет весна (я в нее не верю)
Между забыться и забыть.
Я в жизни даю себя связывать по рукам и по ногам.
Рай без единой яблони
Гора неслась лавиною
И лавою ползла
(Сухим потоком глиняным — 1-ая строка)
Нелюдима гора, гола
………………………
Красной глины гора, гола
Красной глины гора, гола
хвоя
Нелюбимой гора была,
А теперь ее любят двое
Страсти заповедь нагорная
проповедь |
Это заповедь | нам нагорную
Истолковывала гора
Верность — приверженность.
Люди счастье ведут от не: не холодно, не скучно, не больно.
снова прага
(вернулась 9-го нов<ого> января 1924 г.)
Та гора —
Ныне —
На мне.
Если б только не холод крайний
Замыкающий | мне уста
Затворяющий |
Я бы людям сказала тайну:
Середина любви — пуста.
Мне, чтобы жить, нельзя приходить в себя.
1924 г. (старый)
Сны: Аля на мостках, зеленая вода.
Р<одзевич>. Много людей. Здоровается, еле подавая руку, с подчеркнутой (противоестественной) небрежностью. Я, весело: — Р<одзевич>! Разве так здороваются? — Потом блуждание с ним по какому-то чужому городу (пригороду) — замшённые каменные плиты, улица (кажется — в Италии) уводит в даль. Время ограничено. Слов не помню. Никак не можем расстаться.
Сегодня узнаю, что ждал меня тогда, у С. И. [По-видимому, речь идет о Сергее Иосифовиче Гессене (1887 — 1951) — философе, профессоре Русского научного института в Берлине.], в воскресенье. Просил у А<лександры> З<ахаровны> негатив для переснимка.
Вести о нем: 1) эта, 2) заезд за “провинциалочкой”, 3) вальс в корридоре 4) Привет мне и поздравление с Н<овым> Годом в ответ на книгу (В<олю> России). — Вчера. —
Гора горевала о том, что — минул
Час из шестидесяти минут
Наполеон, на Елену сослан,
Жизнь свою — отроку диктовал.
Страна Увы
— С этого места не сдвинусь!
(Место — Любовь.)
Еще говорила (а кровь как демон
Билась и злилась в простенках тел)
Гора говорила. Мы были немы.
Где ж, чтобы раненый на смерть — пел?
(NB! А все поэты?! 1933 г.)
Еще говорила, что это — демон
Шутит, что радости нет в добре…
Легче нести небо на плечах (Атлант) чем в груди (любящий).
Как горевала! Ведь каждый кустик
длил
Мысль: Бетховен был одержим демоном, Гёте демонов удерживал. Отсюда страх Гёте перед Бетховеном, а м. б. тайное сознание, что быть одержимым — больше.
Как, ни одной из бессчетных весен —
Нам?!
Луна — как перстень Соломонов
Гора горевала о дикой грусти
Пса, перепутавшего следы
— Чтоб ни поэм, ни времен, ни весен,
Друг! на погост вези!
Гора горевала о том, что врозь нам —
Вниз, по такой грязи…
Мысли:
Мне не хорошо ни с девушками, ни с женщинами: девушки для меня слишком глупы, женщины — слишком хитры (скрытны).
“Никого не встретил за жизнь”. Ложь. Встречаешь, когда хочешь. Короче: “никого не встретил за жизнь” — значит тебя самого не было.
Здесь жажда вызывает воду. (Мираж — во всей его прекрасности и действенности.)
Не вера вызывает воду, а — жажда. И верней чем собственная (которую можно перебороть) — жажда других (Моисей).
Моисей и Александр — вызывающий и выливающий.
Мне Александр — дороже.
За эгоизм — при непременной наличности эго. То же что принято называть эгоизмом — просто анимализм и даже витализм и даже паразитизм, — вещь вредная и неинтересная. Selbst essen macht fett. An einem anderen sich nicht nur satt, sondern fett — essen [Самомy есть — толстеть. Наедаться другим человеком не досыта, а дожирна (нем.).].
Отдельные записи:
Вопрос Тезея — Дионису: —
— Но зачем же не раньше? Зачем дав мне эту ночь? Ведь только после ночи с любимой мы знаем как ее любим.
Ведь ты пришел воссоединить небо и землю, в ней они воссоединены, зачем разрывать?
— Я не разрываю — я освобождаю. Я дал деве — землю с тобой, я хочу дать ей — небо со мной (ночь с тобой — и бессмертный день со мной).
— Лучше убей меня!
— Тогда она тебя не забудет. Но ты боишься страдания: разлуки — вот тебе сонное зелье, мое заговорное вино, уничтожающее всякую память.
— Я не хочу ее забыть.
Встреча богов и смертных для того, чтобы боги забыли о своем бессмертии, смертные — о своей смертности. Вакх: — То, что я требую от тебя — божественно.
— То, что ты требуешь от меня — чудовищно.
— Оно и есть: божественно. Остальное — человеческое.
— Дай мне хоть в последний раз поглядеть на нее, разбудить ее, сказать ей…
— Тогда она никогда тебя не забудет.
— Ты хочешь, чтобы я ее бросил как вор?
— Да, ибо великодушная душа о ворах и трусах не горюет. Иначе она и со мной не забудет тебя.
— Но поверит ли она, что я бросил ее как вор?? …Уйти от нее как вор, как трус, как раб — воспользовавшийся. Мне — которому она всё дала?
— Иначе она никогда не станет совершенной богиней.
— Но если она и с тобой не забудет меня?
— Тогда земная любовь совершеннее небесной, тогда ты — бог, а я — смертный.
— Какое мне дело до богов и до смертных? Я хочу — ее!
— Так — ты ее потеряешь.
(Карандашом, очень сокращенно)
Пастернак, полгода прошло, — нет, уже 8 месяцев! — я не сдвинулась с места, так пройдут и еще полгода, и еще год — если еще помните! Срывалась и отрывалась только для того, очевидно, чтобы больнее и явнее знать, что вне Вас мне ничего не найти и ничего не потерять. Вы, моя безнадежность, являетесь одновременно и всем моим будущим, т. е. надеждой. Наша встреча, как гора, сползает в море, я сначала приняла ее (в себе) за лавину. Нет, это надолго, на годы, увижусь или не увижусь. Во мне глубокий покой. В этой встрече весь смысл моей жизни, думаю иногда — и Вашей. Просто: читаю Ваши книги и содрогаюсь от соответствия. Поэтому — ни одна строка, написанная с тех пор, Вас не миновала, я пишу и дышу — в Вас (место — куда дышишь. In Sie [В Вас (нем.)].). Как это будет в этой жизни — не знаю — как-нибудь — это случится той силой горы.
Если сон снится всю жизнь — какое нам дело (да и как узнать?) что это — сон? ведь примета сна — преходящесть.
Восемь месяцев, подумайте, день за днем! Всякая лихорадка отпустит. Когда мне плохо, я думаю: Б. П., когда мне хорошо, я думаю: Б. П. (Б. П., мне не бывает “хорошо”, — либо плохо, либо — блаженно!) когда музыка: — Б. П., когда лист слетает на дорогу — это просто Вы, Вы мой спутник, моя цель и мой оплот, мой оборот на. Я не выхожу из Вас, хотя и оборачиваюсь. Всё, и болевое, и блаженное с удесятеренной силой отшвыривает меня к Вам на грудь, в грудь, я не могу выйти из Вас даже когда <фраза не окончена>
О внешней жизни. Я так пыталась любить другого, всей волей люби<ть?> но тщетно, из рук другого я рвалась, оглядывалась на Вас, заглядывалась на Вас — как на поезд заглядываешься долженствующий появиться из тумана и который — хочешь-не хочешь — увезет. Я не виновата в том, что <фраза не окончена>. Я всё делала чтобы не <фраза не окончена>
Так было, так есть, так будет.
