ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
6
1919
Аля: — «Это слишком через меня! Точно я стою на дне 10 верстного моря.»
___
Русский крестьянин ведет странствующий образ сна: сегодня в клети, завтра на печи, после завтра на сеновале — в чулане — и т. .. -Номады Сна.
___
Обожаю мальчишеские пары: руки друг другу через плечо, головы сдвинуты,— всегда немножко заговор. И эта мужественная ласка!
___
— шагистый, жальчивый —
___
Героизм: пересилить голод. Аристократизм: не заметить его.
Аристократизм: laisser alter {Предоставить всё ходу вещей (фр.)} благородства.
Аристократ при всей своей безупречности может быть лишен личных черт, герой — всегда: я.
В аристократизме повинны предки, в героизме — собственная душа.
___
Аристократизм, это воздействие тела на душу: тонкость рук делает их нежными.
Героизм — воздействие души на тело: душа грубые руки делает нежными.
___
Аристократизм: тело, делающееся духом. Героизм: дух, делающийся телом.
___
Дать с собой хлеба — сейчас — в Москву — простонародью как-то невозможно.
— в Москву! — сразу воспоминание о ценах.— На месте ешь сколько угодно.
___
422
Аля — кому-то, в ответ на вопрос о ее фамилии:
— «О нет, нет, у меня только 1/4 дедушки был еврей!»
___
Аля — кому-то, в ответ на вопрос, кто ее любимый поэт:
— «Моя мать — и Пушкин!»
___
Разговор с Алей ночью.
— «Аля, в детском саду столько детей, есть же у тебя какая-нибудь любимая девочка,— мальчик…»
Адя, сонным голосом: — «Женщина есть любимая…» Я: «Кто?»— Аля: — «Вы.» —
___
На улице:
Рабочий в череду за молоком. Ждал, ждал, не досталось.
Швыряя великолепным жестом жестяной бетон: блеск, звон и грохот жести —
— «Не жисть, а жестянка!»
___
Аля: — «Марина! Марина! Я Вам хлеба принесла из сада!»
(Всегда приносит,— то хлеба, то сахара, то — в горсти — макарон)
— «Алечка, кушай сама!»
— «Ну Вы хоть откусите!»
Откусываю.— Долгий торг.— Наконец она соглашается доесть. (Весь кусок — с ноготок.)
— «Я так рада, что мне удалось освятить его своим домом!»
___
— «Аля, за что ты меня так любишь?»
— «Потому что Вы поэт! Потому что Вы великая!»
___
31-го августа 1919 г.
Мужчина, если не нужен физически, не нужен вовсе.
«Не нужен физически» — если его рука в руке не милее другой руки.
___
423
Никто не понимает, что меня нужно — просто — пожалеть.
Если бы я была на 5 л<ет> моложе, я была бы сейчас в страшном горе. (Сонечка Голлидэй.)
Но эти 5 лет — как молотом по наковальне — закалили мне грудь. Я уже знаю, что не умру, от этого, должно быть, и люблю меньше.
— Не умру, а закаменею, заледенею.
Не даром Аля еще Зх лет, уверяла меня, что я похожа на памятник.
Пишу в чужом палисаднике. Аля обедает в подвале этого дома, в Лиге Спасения Детей. (Как это грозно звучит! Вроде Чумы!)
Только что проглотила даровой обед в детском саду Залесской.— Рядом со мной, в умывальном кувшине, несколько ложек супу и кусок хлеба в узелке,— Алин даровой обед из советской столовой.
Сейчас идем в д<ом> Соллогуба («Дворец Искусств») за Змя обедами (супом и тремя воблами на всех.)
— И все голодны.
___
Когда меня любят, я нагибаю голову, не любят — поднимаю.
Мне хорошо, когда меня не любят!
(Больше — я.)
___
Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у ее ног двое детей,— девочки.
И она смотрит — поверх детей — вдаль.
___
(Судьба.)
___
10 лет назад и теперь: бессонные ночи, вечный восторг, напряженная и во сне не спящая любовь к Герцогу Рейхштадтскому, высокомерие к людям.
Тогда к Герцогу Р<ейхштадтскому>, сейчас — к Казакове. И те же страшные сны по ночам. И та же невинность. Только сейчас я невиннее, чем тогда.
(16 л<ет>и 26 л<ет>)
___
424
— А все, что между — кроме С<ережи> и Али — s’encanailler,— {связываться с дурной компанией (фр.)}не мое.
___
Меня можно научить чему угодно: я бесконечно податлива.
Кроме того, я всё-таки всё вижу по своему.
Я не читала Арстина, но я уверена, что я и в нем прочла бы — себя!
___
Аля.
— «Марина! Марина! Если бы Вы знали! Сколько у нас корок остается от обеда! Полный стол! И большие! Ах, Марина, ведь это было бы для Вас счастье! И они никому не нужны, их бросают в помойное ведро!»
С большим трудом (и не без сожаления) убеждаю Алю не приносить этих корок домой,— это было бы уже бесстыдством бедности, не должно быть.
___
— «Марина! Какая у нас кухня в детском саду! С архангелами!»
___
Аля, про жену Рук<авишни>кова (толстая жирная разряженная раскрашенная претенциозная мистическая еврейка)
— «Марина! Я хочу сказать о ней одно слово: очень противное, но удивительно подходит…»
— «Ну, Алечка?»
— «Она какая-то… наслащённая.»
___
(Аля — над кофейником)
— «Марина! Какая струя черная! Совсем как еврейские волосы!»
___
— «Вы мой М-тов!»
___
— «Марина, я довольна Вашим замужеством.»
___
425
Думая о санатории для нее, говорю, что придется остричь ей волосы.
— «Тебе не жалко волос, Аля?»
— «Мне не только волос, мне и головы своей не жалко!»
___
— «Ах, Марина, мне бы хотелось обнять Вас с четырех сторон своей души!»
___
— «Марина, мне нравится слово «собутыльник». Я вспоминаю гусаров из стихов.
— «Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные,
Председатели бесед,
Собутыльники седые…»
— О, Марина! Вы — собутыльник моей души!»
___
СЕНТЯБРЬ
— Вечером, перед сном, даю Але понюхать духи (последние уцелевшие). Нюхаю сама. И, восторженно:
— «О, Аля! Что может быть лучше духов?» И Аля, молниеносно: — «Душа!»
___
Аля:
— «Марина, правда: героиня — хорошо, поэтесса — плохо!»
___
— «Марина! Какое слово: старец! Совсем другое, чем старик. Старец непременно мудрый.»
___
— «Марина! Как Ваше кольцо отпечатывается на сюргуче, так Се-режино лицо отпечатано у меня в сердце.»
___
426
— «Марина! Посреди кухни — лужа, на подоконнике — картошка, за окном — красота.»
___
Я нашла свой девиз,— из двух вспомогательных глаголов:
Etre vaut mieux qu’avoir. {Лучше быть, чем иметь (фр.)}
___
Я дерзка только с теми, от кого завишу.
___
В моей душе как предрассветное зарево любви к Челлини.
___
Говорить об актере «артист» — мещанство.
___
17-го сент<ября> 1919г.
Прихожу во «Дворец Искусств» за бумажкой,— чтобы поместить Ирину в ясли, нужен штемпель, что я где-нибудь служу.
Сижу в золотой зале, на голубом шелковом стуле, в руке узелок с судком, в ногах кувшин.
Проходит Рукавишников. Глядит.— Гляжу.— Не кланяется.— Не кланяюсь.—
Проходит раз, проходит два, проходит три. Наконец:
— «Что Вам угодно?»
Излагаю ему сущность дела.
— «Вам придется обратиться к кому-нибудь кто Вас лично знает,— и, с еле заметным передергиваньем плеч: — «п<отому> ч<то> я собственно не знаю, чем Вы занимаетесь.»
Захлебываюсь на секунду восторгом перед его наглостью — и, спокойно:
— «Т<о> е<сть> как? Вы же отлично знаете, что я занимаюсь ли-тературой»,— и, не ожидая реплики, прохожу дальше, в другую — не менее прекрасную — залу —на этот раз малиновую с золотом — где секретарь.
427
— «Господа, будьте добры…»
В итоге получаю, помимо Р<укавишнико>ва, всё, что мне было нужно, и перед отходом — в высшей степени доверчиво — невинно — любезно:
— «Господа, как вы думаете, почему Р<укавишни>ков сказал, что он не знает, чем я занимаюсь?» —
Вокруг (всё женщины!) —- испуганные, немотствующие лица. Нужно сказать, что во дворце Искусств нижегородский купец и поэт Р<укавишни>ков — царь и Бог.
___
Читала за последнее время миллионы франц<узских> мемуаров XVII и XVIII в.,— значительных по эпохе, незначительных по личностям.
И — в итоге — устала: вроде сплетен, внимание притупляется.
Сейчас у меня в руках и в сердце разговоры Гёте с Эккерманом. Вот это — другое, сразу en presence de queiqu’un. {в присутствии кого-то (фр.)}
Эпоха — всё-таки — не всё, меня под конец начало тошнить от Людовиков.
___
Мои любимые — в мире — книги: «L’Aiglon» Rostand, {«Орленок» Ростана <фр.),}«Lichtenstein» Hauff’a, {«Литхенштейн» Гауфа (нем.)}дневник Башкирцевой, переписка Беттины, «La Nouvelle Esperance» comtesse de Noailles, {«Новое упование» графини деНоай (фр.)».). }весь Hoffmansthal, весь Rilke, «Flegeljahre» и «Hesperus» Jean Paul’a,{«Озорные годы» и «Геспер» Жан-Поля (нем.).} «Геста Берлинг» Лагерлёф, «Ме-муары» Prince de Ligne (знаю не все), Мемуары Казановы. Записки Л. де Конт о Иоанне д’Арк —
Многих любимых я наверное не знаю.
Мой день рождения.
(26-го сент<ября> 1919г., Иоанн Богослов.)
5-го» сентября Але исполнилось 7 л<ет>, 14-го сент<ября> — Асе — 25 л<ет> (если жива!), сегодня — 26-го сент<ября> — Сереже 26 л<ет>, мне 27л<ет>.
428
Аля подарила мне 2 очень толстых темно коричневых церковных свечи (подобрала в Николо-Песковской церкви), кусочек католических четок — красных с черным (подобрала в костёле, в Милютинском пер.), Сережину золотую цепочку и мое обручальное кольцо (подобрала в copy, я обронила у шкафчика) — и, наконец, вечером перед сном читала мне большое чудесное письмо, к<отор>ое писала мне потихоньку в свою черную тетрадку.— И еще щепочки и кусочки спичечных коробок для разжоги самовара, и блюдечко спитого высушенного кофе.
В этот день она не пошла в Детский сад и у нее всё утро — впервые за много месяцев — пылал на щеках румянец.
ПИСЬМО.
Марина. Я буду человеком или ребенком, самым счастливым ребенком, если застану Ваш бедный, но радостный праздник. Я буду счастливей, чем в тот день, когда мне будет 8 лет и буду (хотя это уже есть) сожалеть, что подарила Вам такие бедные, гадкие и противные подарки, Ах! (У меня в подарках есть две шишки, две свечи, немного соли, чуточку мыла.) Хороши подарки.
Devise: Etre vaut mieuxqii’avoir.— Moi.— {Девиз: Лучше быть, чем иметь.— Я — (фр.)}Переписываю с Вашей стены, не знаю сама на каком языке пишу.
Зима пройдет через несколько месяцев, а из вечернего окна веет весенним воздухом и ветерком.— Весна.— Еле еле касаюсь своими волосами тетрадки. Исполняю Вашу просьбу. Пишу письмо. Оно гадкое, противное. Зачем оно Вам? Я пишу, глядя на родные полки, плача. Слишком плохо. Не хочу Вас поздравлять в письме. Это делают все. Всегда просыпаясь думаю: «Ну, день какой же? Неужели не ее?» Смотрю с горечью и радостью на комод, к<отор>ый как бы околдован в чаре моих подарков: О Moi! Почему в Ваш день колокола звонить не станут?
Но ничего! Я подарю Вам мои колокола. Я бы с удовольствием подарила Вам много роз, усыпала бы ими всю Вас, подарила бы Вам плащ.
«Была где-то молодая княгиня. Ей было 26 л<ет>. Жила она в кра-еивом, известном старинном замке «Горная Слава». У нее были сады с цветами и плодами. Они были с золочеными загородками, на солнце
429
стояли скамейки с сквозными балдахинами. Вид у нее был задумчивый и красивый. У нее были белые статные кони. Был верблюд, к<отор>ый мягко брал из рук редиску. У нее для спанья был низкий мягкий диван, большая подушка, к<отор>ая ослепляла бы ее со всех сторон. У нее было много своих комнат с красивыми синими и зелеными и самыми разнообразными стеклами в окнах. В ее платье были заткнуты розы. Ее ноги были обуты в черные бархатные сапожки.
У нее был принц, которого она любила больше всех. Иоанн и Марина. Марина очень хорошо танцовала. Иоанн приглашал к себе Марину. Был очень нежен с ней, давал ей книги в переплете ее глаз. Заводил орган. Давал свою душу. Когда она возвращалась домой, то замечала, что за ее коляской идет красивая девочка, скромно одетая и несет полу-распустившуюся розу. Когда М<арина> заговорила с кучером, девочка быстро подбежала к ней, дала полураспустившуюся розу. М<арина> быстро схватила девочку за талию и посадила рядом с собой. Вдруг девочка показалась княгине некрасивей. Так то и получила Марина Ариадну Но в ту минуту княгиня М<арина> увидала с ужасом, что лицо Ариадны сменяется: Львом и нечистой силой.
Марина: Ариадна!
Ты нечиста
Для меня!
Я: — «Вечерний колокол,
Марина!»
Злая сила
Сопровождает Вас.
Кучер!.. Гони!
Не жалей лошадей!
М<арина>.— «Ариадна!
Ты нечиста
Для меня!»
Я: -«О!..
Дьявол несется,
Марина!! Скорей!»
М<арина>: — «Я закутаю тебя плащем,
Подарю тебе мою свободу.
Я бесстрашна».
Я: — «Кучер! В воду!
Ты не видишь?»
430
Ку<чер>: «Всё равно!
Смерть настала.
Мне, купцу,—
Что ж?»
___
