ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
6
1919
ИЮНЬ
Я дошла до такого состояния, что не смею; не стирать, не гладить, не укладываться, не штопать, не продавать татарам и т. д.
1/2 ч. или 1 ч., употребленные на себя, меня мучит.
— Угрызения совести.—
Писать письмо или стирать, пока горячий самовар?
338
И вот, стою посреди кухни, сжав вытянутые перед собой руки, в позе недоумения и вопроса.
Я не скучаю ни об Але (она сейчас гостит у Г<ольдма>нов, в Крылатском), ни об Ирине, ни о ком.
Сережа, для к<оторо>го я сейчас всё это делаю,— ирреален, в тумане, как день отъезда, как вагон, в к<отор>ый я сяду
Выходит: вся моя реальнейшая жизнь (немножко похожая, впрочем, на бред) —- все эти развороченные сундуки, стуки в дверь, таскание на себе шкафов и диванов, общество жуликов, Смоленские, грязь, стирка и т. д.— ради призрака, в к<отор>ый я сама не очень верю.
___
То, что для других — реальная жизнь (торговаться, продавать, приписываться, отписываться, получать разрешения и т. д.) для меня — горячечный бред.
___
Мы с Алей на вышке, в Алекс<андровском> саду. Пониже нас лежит какой-то человек.
Аля:
— «Марина! Мне кажется,— этот человек — шпион.»
(Говоря о каком-то прекрасном ужасе, вроде эшафота или чумы:)
— «Марина! Почему нас не посещают такие чудные бедствия?!»
___
— «Марина! Эта церковь точно на цепях спущена с неба!»
___
Я:
Я буду смеяться до последней минуты, а потом умру.
___
Обожаю богатых. Богатство — нимб <недописано>. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — замечательно, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет. Думал: мешок с деньгами, нет —- человек!
339
Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («всё, что я сделаю — хорошо») — как даронание, поэтому с богатыми я на своем niveau {Приписка карандашом: «уровне» (фр.)}.
С другими мне слишком «униженно».
Кроме того — клянусь и уверяю — богатые добры (так как это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются)
Если нельзя быть ни Человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым.
Богатый ребенок, лепечущий по-английски, всегда немножко Наследник-Цесаревич, и я всегда немножко на него молюсь {Написав это, в спомнила Асину фразу в Феодосии:
— «Марина! Как чудно дарить богатым! гораздо лучше, чем бедным!» (Примечание М. Цветаевой)}.
___
Аля, в Кунцеве (поздний вечер, после заката.)
— «А сколько детей сейчас безмятежно спят в постелях! — А сколько стоят на этом закате! А сколько детей сейчас спят в земле!»
(У распахн<утого> окна, в рубашке)
___
— «Марина! Лошади по асфальту — как танцовщицы!»
___
Аля и я, в воскресение, в Зоологическом:
Я в красном — полинявшем cardinal {Цвета кардинальской мантии (фр.)}— широком, с широкими рукавами — платье, (вроде одежды архангела.) Черный поясок. Ноги в одних башмаках с перекрещенными желтыми шнурками.
Играет музыка. Все нарядные <над строкой: Все белое>: белые платья, шляпы, зонты, чулки, башмаки.—- Сидим с Алей на траве, слушаем музыку, я даю Але кусочек хлеба. Она истово ест.
Мы — парии даже в эпопее 1919 г.
Мое красное платье — безбрежно, я точно в море. Руки вытянуты: два серебряных браслета, кольцо. Аля в стоптанных сандалиях. Тоже браслет — золотой, ободочком — и кольцо.
Мы больше 1919 год —чем 1919 год, мы — 1919 год, как его Бог (Чорт!) задумал, мы — 19?ый год!
___
340
Аля:
— «Марина, глядите: розовый зонтик — в такт музыке! — И еще! — И еще! — О, Марина! Это — шествие зонтов!»
___
Я, читая за заборе:
— «Победим Деникина — всё будет наше»
— «Победит Деникин — всё будет ваше!» <Между репликами вписано карандашом: и кто-то>.
___
Таинственное исчезновение ф<отогра>фа на Тверской, долго и упорно снимавшего бесплатно всех ответственных советских работников.
___
Я: «Есть мужчины, с которыми я бы не целовалась даже на острове.»
Реплика: Разве на острове обязательно и т. д.
Я: Да, почти обязательно. Мне — почти. Вам — совсем, ибо проведите неделю с человеком Вам мило-равнодушным — наедине, в пустынном доме и посмотрите, во что превратится это милое равнодушие на седьмой день: мне — на седьмой, Вам — на третий.
___
Если бы я — ЧТОБЫ НЕ СЛУЖИТЬ — сделалась проституткой, я — пари держу! — в последнюю минуту, когда надо получать деньги — с видом величайшего detachement {равнодушия (фр.)} и чуть смущенно — говорила бы:
— «Ради Бога, господа, не надо. Это — такие пустяки!»
___
(Чтобы не служить подчеркнуто не в оправдание свое, а чтобы усугубить нелепость последнего жеста, уничтожающего всё, ради чего я старалась.)
___
Есть лирические женские спины.
___
341
Я сейчас крещусь на церковь, как отдают честь.
___
На Смоленском хлеб сейчас 60 р. ф<унт> и дают только по 2 ф<унта>. Того кто хитростью получает больше — бьют.
___
В Кунцеве сын какого-то коммуниста играет с Алей.
— «Я буду Ленин, а ты будешь Троцкий.— Товарищ Троцкий, Вы назначены в командировку. Вот Вам отдельный поезд, а все другие поезда — встанут.»
___
Аля и старуха.
Что остается сказать простой благорасположенной к миру старухе — ребенку, к<отор>ый на вопрос: «Почему же тебе из всех сказок больше всего нравится эта? Ведь дьяволы страшные» отвечает: «Я люблю дьяволов», а на возглас: — «Не правда ли, хорошо бы в эти макароны сливочного маслица» сухо говорит в ответ: «Я не люблю сливочного масла.»
___
Спасибо тем, кто меня любили, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить — себя.
___
Безысходны только веши физические <.>
___
Н<илен>дер (филолог, грек, сейчас лектор в Пролеткульте) жалуется в присутствии Бальмонта на то, что ему во время лекции даже не дают глотка воды.
Я: — «А Вы берите с собой воды в бутылочку,— даже лучше молока. Наплевать —- сейчас 19?ый^ год! — берите и пейте!»
Бальмонт:
И потом — бутылкой в публику! И можете даже присовокупить подобное нравоучение — «Видите, господа, как легко разрушать! А попробуйте-ка восстановить эту разбитую бутылку!»
___
342
Персияночка Разяна и Ундина. Смерть водою. Обеих любили, обеих бросили.
Сон Разина (в моих стихах) и Сон Рыцаря (у Lamotle-Fouque и Жуковского.)
И оба: и Разин и Рыцарь должны были погибнуть той же смертью: только Персияночка приходит со всем коварством нелюбящей женщины и Персии: «за башмачком», а Ундина со всей преданностью любящей женщины и Германии — за поцелуем.
О. как я бы написала Ундину!!!
___
Лозэн — мой первый герой после Герцога Рейхштадтского. Но Герцог Рейхштадтский — первый. Две вещи я бы написала, если бы они не были написаны; «L’Aiglon» Rostand {«Орленок» Ростана (фр.)} (именно Rostand!) и «Der Abenteurer und die Sangerin» Hoffmansthal’a {«Авантюрист и певица» Гофмансталя (нем.)} <Hormannsihal> — о Казанове — (и именно Hoffmansthal’a_
И еще Ундину, но это — лучше чем Жуковский и, может быть, лучше чем Lamotte-Fouque.
Лозэна и Казанову (т. е. Фортуну и Приключение) я люблю наравне с вышеупомянутыми вещами, т. е. абсолютно,— ни строчки вычеркнуть
___!
Лозэн — для меня — всё-таки слишком счастлив, Rostand украл у меня Орленка!
___
У актрисы не должно быть черных глаз. Думаю об Ундине, о Русалочке Андерсена, о моей Авроре,— как их играла бы Сонечка, если бы не ее огромные ослепительные черные глаза! — Уж потому что светлые глаза можно сделать — могут сделаться! — и делаются иногда! — черными, черные же светлыми — никогда.
___
Моя простонародная нелюбовь к белому цвету (и марко, и пусто!)
____
343
Нужно писать только те книги, от отсутствия которых — страдаешь.
___
Я над Алей, как Дракон над Сокровищем, именно как Дракон!
___
Почему мне совсем не стыдно быть плохо одетой <карандашом над строкой: в рваном> — и так бесконечно-стыдно — хорошо <карандашои над строкой: в новом> одетой?!
___
Можно показывать тело, как красавица, и можно показывать тело, как нищий,— сквозь дыры — абсолютно-невинно.— Я.
___
Никогда (grand jamais! {великое никогда! (фр.)}) не жертвую простотой, правдой — d’un jet! {целиком! (фр.)}— рифме, как никогда не жертвую: душой — телу.
Пример:
A Dieu — mon ame,
Mon corps — au Roy,
Mon c?ur — auls dames,
L’honneur — pour moy.
(Эпиграф к Фортуне)
— я перевожу:
Господу — душу,
Кровь — Королю,
Сердце — красоткам,
Честь — самому!
___
«Самому» и «Королю» — не рифмы. Можно было бы, вместо: «Честь самому» — «Доблесть — хвалю» или «Доблесть — люблю» (Королю — люблю…)
Но «Честь — самому» — крик и формула, а «Доблесть — люблю» -мерзость, манная каша, стих восьмого сорта.
344
И поэтому: «Честь — самому!»
И так во всем, всегда.
___
ТО, ЧТО Я ХОЧУ НАПИСАТЬ.
1) Конец Казановы.
2) Лео. (Казанова и дочь.)
3) Нинон.
4) «Lamouche»(Heine) {«Мушка» (Гейне) (фр.)}
___
во 2ую очередь:
1) Соперницы (Венера и Богоматерь.— Монах.— Венерина гора.—Венера здесь — знатная дама. Богоматерь — бедная девушка, поющая на улицах). <Текст первого пункта зачеркнут карандашом вертикальной линией.>-
2) Дон Жуан и Кармен.
___
Простонародье никогда не заблудится в городе. Звериное и дикарское чутье на местность <над строкой: мест<ности>.
___
Вчера, у Серова: какие-то телеф<онные> звонки, какие-то барышни. Смех, движение, воспоминания, планы. Я вспомнила свой дом: Алино мытье посуды,— мою стирку,— мою тетрадь стихов,— Алину тетрадь стихов — и так — каждый день: ни души, ни звука.
— У Серова — и вообще везде — жизнь сама идет, все в середине чего-то, если Серов непридет — к нему придут, если Серов не купит — ему купят…
Мы с Алей определенно вне жизни,— парии, хотя и почетные.
Все визиты ко мне: или из сожаления, изи из желания восторга (В. А<лексе>ев), все — почему-то. Никто не приходит просто.
А кто больше меня любит самую простую жизнь?
___
345
Мне хорошо жить. Я всему радуюсь: выстиранному кухонному полотенцу (было грязное, а теперь чистое), починенному крану (непрерывно тек и раадражао, а теперь молчит), выметенному полу и т. д.
И, если бы сейчас вдруг началась жизнь, к<отор>ую я забыла: шпоры, военная музыка и дамы с розовыми зонтами — (элементарное представление о роскоши?) — я просто не знаю, как я бы это вынесла.
__
NB! Для дураков: — от восторга.
___
ИЮЛЬ
Все мои жалобы на 19-ыйгод (нет сахара — нет хлеба — нет дров — нет хлеба) — исключительно из вежливости,— чтобы мне, у которой ничего нет, не обидеть тех, у кого всё есть.
И все жалобы — в моем присутствии — на 19 год —других — («Россия погибла», «Что сделалось с русским языком» и т. д.) — исключительно из вежливости, чтобы им, у которых ничто не отнято, не обидеть меня, у которой отнято — всё.
___
Я обожаю 19?ый год, и бо я в него играю.
___
Аляя и Сережа:
— Ничего от Амура, всё — от Ангела.
___
В столовой:
Обедаем с Алей без хлеба. С другого конца стола поднимается молодой человек — лица не вижу — впечатление кудрей и бритости — обходит весь стол, становится за моим стулом и — наклонившись — почти шепотом:
— «Разрешите мне предложить картошку Вашему»… и — неуверенно — «братцу».
Аля — стриженная в скобку, с ее строгим — видение Сергия Радонежского — лицом, в «шитой серебром рубашечке» действительно похожа на мальчика, а я — лень описывать! — действительно непохожа на мать.
___
346
Аля, просыпаясь:
— «Какие есть беззаботные и ненужные воспоминания! — Как мы с Андрюшей в Александрове выбирали из copy обожженные спички, приносили их к Вам в постель и делали львов…»
___
…Другой раз, просыпаясь:
— М<арина>! Мне сейчас снились строчки:
«Нынче — молодая,
Завтра — пожилая,
После-завтра — старая…»
___
Аля и я.
Я: «Ах, Аля, как я боюсь, что ты всё это забудешь!»
— «О, Марина! Я буду помнить каждую пылинку воспоминания!»
___
Вечером, 5-го июля — Сергий — в розовую грозу:
— «Ах, Марина! Как тяжелы шаги земные! Хочется плыть!» И — на <пропуск слова> — сейчас гроза — ветру распахивает тонкие желтые голые руки — лететь!
___
