ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
7
1919-1920
Я соскучилась по маленькому ребенку: толстому, здоровому, курчавому, обыкновенному,— которого у меня никогда не было.— Без мировых глаз, без мировой души!’ — Пусть и буян и ревун!
Чтоб одевать, раздевать, хвастаться им на бульваре, купать, целовать — и чтобы, когда жует, глотал бы (о? Аля!), и чтобы не только глотал — и жевал бы (бедная Ирина!)
Не знаю: мальчик или девочка?
Знаю: белокурый — здоровый — веселый.
— Ребенок.—
___
И Аля (7 л<ет>!!!) — прослушав — с умилением:
— «О, милая! Я так понимаю Ваше желание!»
___
Дурак тот кто скажет, что к мужчинам меня стремит — чувственность.
I) Не стремит. 2) Не только к мужчинам. 3) У меня слишком простая кровь — как у простонародья — простая, радостная только в работе.-
Нет, всё дело в моей душе.
___
В моих жилах течет не кровь, а душа.
(Изречение, достойное Али.)
___
78
Недавно мне снился во сне Володечка Алексеев. Он вел меня за руку по какой-то тропинке над морем.
Проснувшись, тосковала об нем почти до слез. Володя — это достойный преемник Сережи! — Только этих двоих я, пожалуй, в жизни и любила!
Вспоминаю прошлый год: зиму — долгие вечера (ночи) под синей люстрой, чтение Казановы — нашу с ним Россию, его подарки: турецкую пистоль — портсигар — кольцо — мой вечный восторг и отсутствие любви — его чудную чистосердечную хвастливость — его смущение когда я хвалила — его любовь к Але — его память на всё крохотное — его первую фразу в театре, через стол:
— «Вы мне почему-то напоминаете Жорж Санд. У нее тоже было двое детей — и ей трудно жилось — и она всё-таки писала»…
О, Друг с большой буквы! — И этот приход — в 11 ч.— в Пасхальную ночь!
___
Думаю дальше: я ему нравилась, иначе бы он — несмотря на всё обаяние de mon commerce intellectuel {интеллектуального общения со мной (фр.)} — не сидел бы у меня целые ночи.
И сколько раз — не скрою, ибо это — Я! — я, среди разговора брала егоза руку! — раз даже кажется поцеловала! (руку!) — и лежали мы: он в том углу, я в этом — на одном диване — и голову я ему клала на колени — и никогда — ни одного жеста!
Другая любовь? — Но целовал же он С<онечку> Г<оллидей>.
Нет, не другая любовь, а он просто говорил со мной — по латыни — как с Богом.
И вечно у меня будет сердце щемить по нем!
___
24 года (В<олодя> А<лексеев>) и 45 лет (М<илио>ти.) Кому у кого учиться? — А я ведь —та же!
___
24 года <В<олодя> А<лексеев>) и 45 лет (М<илио>ти.) С одним я возвеличена до небес, с другим окунута <над строкой; низринута> в помойное ведро.— А ведь я — всё та же!
___
Область пола — единственная, где я не четка.
___
79
С<ережа> сдержал столько сколько обещал, В<олодя> А<лексеев> — больше, чем обещал (ибо ждала меньшего), другие — другие — недоразумение.
___
17/30-го мярта 1920 г.
М<ожет> б<ыть> вся моя слабость в том, что я всегда смотрела на писанье, как на роскошь, никогда не брала его — достаточно — au serieux {всерьез (фр.).} (в дне не брала!) — не считалась, ничего и никого из за него не бросала,— так женщина, счастливая в замужестве — а м<ожет> б<ыть> просто решившая остаться порядочной! — обращается со своим cavalier servant {верным рыцарем (фр.)} или пажем, который никогда не станет любовником. (И к<отор>ого любит — м<ожет> б<ыть> — больше мужа!)
Не лень — ибо пишу со страстью и ни с чем эту страсть свою — это счастье свое — не сравню.
Нет, это исконное мое спартанство, та же суровость моя, что и по отношению к любви.
— Нельзя же целый день нюхать розы! — (Хотя, кроме этого, мне ничего не нужно!)
___
«Не в праве»… Так начинается — скрытая от всех — эпопея моей души.
Не в праве есть хорошее, спать на мягком, писать с утра. Кто запретил? Никто.
— Дело не в большевиках, а во мне.
___
«Son sourire etait jeune, il s’en est si peu servi»…{«Его улыбка была молодой, он так редко ею пользовался»… (фр.)}
(Эпиграф к одному с<тихотво>рению гр<афини> Ростопчиной)
___
Наблюдение становится для меня страстью, делает меня существом наполовину отвлеченным, почти неуязвимым.
Моя безоружность — облако, моя безоружность — только раскрытые ворота, чтобы все гости могли войти.
Еще понимаю: я не собственник своей души, такой же в ней гость, как другие (только ценитель — знаток — не громлю, не граблю.)
А хозяин моему дому — Бог.
___
80
Имя <над строкой: Объяснение> моей безоружности — неуязвимость.
___
О, моя страсть к женщинам! Недавно — держу в руках старинный томик гр. Ростопчиной — тут же музыка, мужчины — и — Господи! — какая волна от нее ко мне, от меня к ней, какое высокомерие к тем, кто в комнате,— какой — как кожаный ремень вокруг тальи — круг одиночества!
___
Ж. Санд и Шопен. Насколько это для меня больше, чем Ромео и Джульета!
___
Ж.Санд и Шопен на Майорке, это для меня vie vecue, {«житая жизнь» (пер. М. Цветаевой — см. «Живое о живом»); букв.: Прожитая жизнь (фр.)} Морис и Solange — мои дети, черные локоны Ж. Санд — вокруг моего лица, это моя рука на белокурых волосах Шопена, это я поздней ночью с бьющимся сердцем подхожу к воротам Вальдемозы — меня так долго не было! — жив ли Шопен?! —
О, какую я бы об этом написала пьесу!
___
Что я любила в людях? — Их наружность. Остальное я — большей частью — подгоняла.
___
Моя мечта: монастырский сад — монастырская библиотека — старое вино из монастырского погреба — турецкие шаровары — длинная трубка — и какой-нибудь семидесятилетний ex-ci-devant {из прежних (фр.)}, который бы приходил ко мне по вечерам слушать, что я написала, и сказать, как меня любит.
Я совсем не женщина во вкусе Стаховича, prince de Ligne и прочей любовной знати.
И тем не менее и С<тахови>ч и Рrinсе de Ligne — смеясь и дивясь над собою — меня бы любили.
___
81
18/31 марта 1920 г.
Живу, как во сне. Нас с Алей с утра уводят из дому, кормят, оделяют спичками — крупой — мукой — башмаками, хотим уйти — не отпускают, благодарим — обижаются.
М<илио>ти служит Д<жалалов>ой, Д<жалалов>а — К-шу, я —М<илио>ти, мне — г-жа Э.— Конечно,— госпожа! — Меня любят исключительно женщины,— женщины, которые мало любят мужчин — а мож<ет> быть— которых мало любят мужчины.— А Сонечка Голлидэй? — Нет, не то, не только то.
Я знаю — до смешного знаю — что я для женщин неотразима.— Таня — Л<идия> А<лександровна> — г-жа Г<ольд>ман — молоденькая Нина Н.— теперь г-жа Э. (всё за одну зиму!)
Таня — 29 лет, страстно любит своего мужа, Л<идия> А<лександровна> — 48 л<ет> — любит свое одиночество и франц<узские> книги — г-жа Г<ольд>ман, 34 г<ода>, мать трех детей, буржуазная среда —Н. Н.— немножко вроде Эдварды — дитя природы — шалая и милая (20 л<ет>) — г-жа Э.— идеалистка, всю жизнь любившая только правду (чудесный по своей чистоте тип девушки 70 г<одов>) — тоже около сорока
А раньше! — Исступленная любовь ко мне Нины В., и тяготение ко мне Варечки И<зачи>к, и — еще в гимназии — страстная, тоскующая любовь ко мне некоторых девочек (я их не любила, любила других) — а Соня П<арно>к! — а весь ее женский круг — а моя Сонечка Голлидэй — мой ангел — моя маленькая Муза!
Но, если женщины меня любили — je le leur ai bien rendu! {я им это с лихвой возвращала! (фр.)}
Читаю «La croix de Berny» {«Бернийский крест» (фр.)} — роман в письмах, плод сотрудничества Mery, Sandeau и еще двоих.
— «Apres la lumiere — les tenebres, apres lIe mirage…» {«После света —тьма, после миража…» (фр.).} И я — молниеносно: — le mariage {свадьба (фр.).}.
(Меня не касается!)
___
Вчера — 17-го марта — входит г-ж» Э.
— «Вам письмо»,— взяла в двери.— «Из Ростова на Дону». Я — обмерев — медленно вскрываю конверт
.82
Ростов №Н/Д.
28.I 20
(ст. ст.)
М. Г.
Марина Ивановна.
Пишу Вам по поручению С<ергея> Яковлевича>. Он был у нас приблизительно числа 23-го декабря (по ст. ст.) Выглядел он очень хорошо и чувствовал себя отлично. С<ергей>Яковлевич> просил передать, что прямо умоляет Вас ехать в Ф<еодосию> или в К<октебе>ль. Он сказал, что Вы знаете, где там надо устроиться. Если в К<окте>бель поедете, то там остановитесь у М. В<олошин>а.С<ергей>Я<ковлевич> сам хотел написать, но был у нас очень недолго, сильно спешил.
С.
— Письмо отослано (по штемпелю на конверте) — 2-го февр., я его получила 17-го/30 марта, шло почти 2 мес.
— О, Сереженька мой! — Герда найдет Кая.
___
Молитва.
Господи Боже ты мой!
Сделай так, чтобы я встретилась с Сережей — здесь на земле.
Пошли, Господи, здоровья и долгой жизни Але.
Спаси, Господи, Асю, Валю и Андрюшу.
Спаси, Господи, Сонечку Голлидэй и Володечку.
Прости, Господи, все мои прегрешения.
Благодарю Тебя, Господи, за всё, если Сережа жив.
Дай мне. Господи, умереть раньше Сережи и Али.
— Спасибо тебе, Господи, за всё.
Аминь.
___
Последний раз я имела вести о С<ереже> (окольным путем, слухом) — 25-го марта 1919 г., в Благовещение, год — без недели — тому назад.
Спасибо, Бог! — Спасибо, март!
___
— Вчера столько счастий! — Утром — прямое указание от Бога: «Простил, но больше не греши» — потом письмо от Сережи — вечером подкова от Али (где-то украла.) Вчера с утра ходила в С<ережи>ной
83
кожаной куртке, точно чуяла.— И сейчас в ней.— И курю его трубку. (Английскую.)
___
Единственное чудо в моей жизни — встреча с С<ережеЙ> — и второе: — Аля.
Ergo:{Следовательно (лат.).} единственное чудо моей жизни — мое замужество. Итак, свыше оправдано мое шутливое изречение:
— «Я люблю чудеса — именно у себя дома». (Обратно общепринятому: «Люблю чудеса, но не у себя дома)
___
Луна и пустые улицы.— Луна и камень.— Поняла, что люблю луну только в городе, чтобы под ногами — твердо. (И в К<окте>беле, там земля, как каменные плиты — звенит!)
Люблю землю <над строкой: камень>, к<отор>ая звенит под ногами — и луну. Звон — под ногами — камня, звон — над головой — луны. Это не фраза. Луна — звенит, лунный свет может разбиться, лунный луч разлетается вдребезги, в луне есть стекло.
О — как мы вчера возвращались с Алей — одни — одни во всем городе — мы и Луна! — Один дом на Арбате по ночам как огромная крепость. (Днем — урод.) Под луной все здания прекрасны, луна — вправду — колдунья, под луной каждая старуха — ведьма и каждая женщина — красавица <над строкой: Судьба>.
И вот — над этим домом-крепостью — в огромном нимбе — Луна!
«— Луна! — Богородица всех измен!
— Она голубого цвета»…
Повторяла эти строчки из Казановы, не шла, а летела. Рыжая кожаная куртка, сумка через плечо — Алина рука в руке — Луна!!!
Аля в первый раз видела лунный нимб.— Подняв головы — нет, запрокинув! — глядим на Луну, я учу Алю слову «halo» (по франц<уз-ски> — лунный нимб).
И восторг.— О, Сережа! —
___
