ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
7
1919-1920
Из моего блок-нота
Кунцево, 27-го ноября 1919 г.
Мои сны о С<ереже> коротки, как формулы: очень ясно — его лицо, жест, какое-нибудь слово.
Напр<нмер> — недавно: — «Марина! Я сейчас знаменосец. Необходимо, чтобы знамя нес кто-нибудь очень высокий».
И сегодня: я у какого-то окна. И вот колдую: — «Я сейчас хочу увидеть то озеро в Усень-Ивановском заводе. Чтобы слева — на той стороне — лес и палатки башкиров».
— Озеро, лес и палатки башкиров.—
И я восстановив всё — значит, есть и С<ережа> — в полоборота, в глубину комнаты, где — приказываю, чтобы Сережа был:
— «Сереженька! Ради Бога, скажите мне, живы Вы или нет?» И он — по солдатски — весело:
— «Есть!»
___
Еще нынешние сны: наколдовываю — не усилием воли — жаждой всего существа: летнюю Феодосию — Итальянскую с большими деревьями — каждое дерево, погладив, передает меня другому — сплошная ласка по голове — сплошной шелест по голове — точно корридор, потолка к<отор>ого я касаюсь — тепло — освещенные лавочки — весь тот воздух.
Узнаю повороты, переулки, дома. Вот серо-голубой дом — картонвый, как на сцене — где заворачивают к Асе. И вот — высокая лестница. По ней восходит целая толпа злых и грязных людей и детей. Какая-то девчонка с заостренным лицом, в платке, ехидная. Я ищу С<ережу>, его нет. Не сделав и трех шагов по лестнице, спускаюсь. Как раз мимо меня проходит мальчик — желтый — с чудесными голубыми глазами — круги под ними. Я спрашиваю его: — «Ну что, ты тоже ходил?» — И он — так жалобно — показывает Льва.— И я узнаю Алю.
___
И еще сон: серая, серая ночная мгла Москвы. Бегу по Арбату. Навстречу маски.
___
28-го нoябpя 1919 г. (ровно 2 недели, как дети в приюте.)
— Сил нет писать.—Пороху нет писать. Гадалка на вокзале сказала, что я успокоюсь червонным королем и своим домом.
47
— Дай Бог! — О, сердечная дорога!
Господи! Становлюсь на колени перед Тобой в снег. Моя заступница в небесах — Iоанна д’Арк! — Не смею писать, высказ<ать> своей просьбы, но Вы, которые читаете в сердцах, Вы ее знаете!
Сейчас — через корридор — решается дело моей жизни.
Господи! Раздвинь тучи, яви свой Лик!
— Господи!
___
Когда я в чужом доме, я удесятеряюсь. От желания не мешать, я перехожу из комнаты в комнату, из угла в угол — и человек видит меня везде: то здесь — то там — то там — как та ужасная морда в Ундине, возникавшая повсюду от каждого удара гребцов.
___
Что такое голод? Смутное душевное беспокойство— озабоченность — idee fixe. {навязчивая идея (фр.)}
(Три ступени.)
О, Господи, при моем умении — даре — страсти — наблюдать и определять — (созерцать и ваять) — никакое страдание не страшно, кроме чужого! (Другому больно, другой голоден и т. д.)
Я больше скажу: своего страдания — нет.
___
Единственная любовь, от которой потом не тошно, это любовь вне пола, любовь к другому во имя его.— Остальное — обман, туман.
___
Письмо к Aлe, после первого посещения ее в приюте
Алечка!
Это письмо ты прочтешь уже в Борисоглебском. Будет топиться печечка, я буду подкладывать дрова, может быть удастся истопить плиту — дай Бог, чтобы она не дымила! — Будет вариться еда — наполню все кострюльки.
Ты будешь есть — есть — есть!
— Будет тепло, завесим окна коврами.
— Аля, уходя я перекрестила красные столбы твоего приюта.
Аля! Ангел, мне Богом данный!
48
У меня глаза горят от слез. Дай Бог — Бог, на коленях прошу Тебя! —чтобы всё это скорей прошло, чтобы мы опять были вместе.
___
(Не кончено.)
___
28-го ноября 1919 г.— продолжение.
В гостях я неизбежно превращаюсь в маленького ребенка. Этого нельзя — нет, сюда не кладите, п<отому> ч<то> здесь бумаги — нет, здесь курить нельзя — перевесьте, пожалуйста, шубу, здесь платья — нет, сейчас мыться нельзя, п<отому> ч<то> такой-то спит — и так всё время. Не говоря уже о вечном коме в горле от сознания чужой еды.
Нужно быть идиотом, чтобы гостить добровольно!
___
Презрение порядочной прислуги — о; это целый роман! От первого взгляда до последнего!
Куда там Гамсун и Достоевский с их героинями!
___
Меня презирают — (и в праве презирать) — все.
Служащие за то, что не служу, писатели зато, что не печатаю, прислуги за то, что не барыня, барыни за то, что в мужицких сапогах (прислуги и барыни!)
Кроме того — все — за безденежье.
1/2 презирают, 1/4 презирает и жалеет, 1/4 — жалеет. (1/2 + 1/4 + 1/4 = 1)
А то, что уже вне единицы — Поэты! — восторгаются.
___
Замыслим вселенную, как единицу.
— Великолепно.— Там мне, бессмысленной, места нет. Но мы забыли еще один кро-охотный кусочек.— Там мой дом.
___
Стихи.
О души бессмертный дар!
Слёзный след жемчужный!
Бедный, бедный мой товар,
Никому не нужный!
49
Сердце нынче не в цене,
Все другим богаты!
Приговор мой на стене:
Чересчур легка ты…
___
6-го дeк<aбpя> 1919 г., ст. ст.
Я так мало женщина, что ни разу, ни разу мне в голову не пришло, что от голода и холода зимы 19 года есть иное средство, чем продажа на рынке.
___
Порядочная женщина — не женщина.
Я не хочу ни есть, ни пить, ни жить.
А так — руки скрестить, тихонько плыть
Глазами по пустому небосклону.
Ни за свободу я — ни против оной
— О, Господи! — не шевельну перстом.
Я не-дышать хочу — руки крестом!
___
Слишком уж много снегу,
Слишком уж мало хлеба…
(Москва 19 г)
___
М<ария> Б<ашкирцева> сказала:
Dieu! Pourquoi dans ton ?uvre celesle
Tant d’elements — si peu d’accord?..
{Господи! Почему в Твоем небесном творении
Столько несогласованных частей?.. (фр.)}
Замените celeste — terrestre —{небесный — земной (фр.).}
—Я.—
(Рев<олюции> — войны —XX в.!)
___
Переносить терпеливо чужие страдания, — этого Бог не может требовать.
50
___
Писать — значит жить: любить книжечки, слова, почерк,— хотеть, чтобы что-то было,— м<ожет> б<ыть> — вечно было. А когда не жить— рука не хочет пера.
___
Богу.
— М<ожет> б<ыть> это урок,— тогда спасибо.
___
Я могу сказать одно: Бога (жизнь) я любила до последней возможности.
___
Аля — (мой первый приезд к ней в госпиталь) — в жару:
— «М<арина>! Я знаю, что значат стихи Блока: ребенок ушел на небо, а карлик выполз и остановил часы жизни.»
(Ей без меня дали № какого-то старого Сатирикона, где, между прочим — издевательски — цитировались стихи Блока: «В голубой далёкой спаленке»…)
___
Ночью, просыпаясь — рядом говор к<расноармей>цев —
— «Бедные бессонные солдаты!»
___
Глядя в мои глаза:
— «В Ваших глазах — я.»
___
В ответ на мои стихи «Сердце нынче не в цене…» — почти со слезами:
— «Для меня в цене!»
___
Вечером, в госпитале, разговор коммунистов за стеной:
— «А я говорю Вам, что у Девы Марии был любовник. Я могу Вам это доказать документально!»
___
По дороге в Кунцево —поезд трогается — крещусь —поезд стоит — оказывается — прицепили паровоз.
— Я: — «Слишком рано перекрестилась!»
Какая-то женщина:
— «Креститься никогда не рано!»
___
51
— «В раю да с краю»…
___
Прекрасно понимаю влечение ко мне Али и С<ережи>. Существа лунные и водные, они влекутся к солнечному и огненному во мне.
Луна смотрит в окна (любит одного), Солнце — в мир (любит всех.)
Луна ищет — вглубь, Солнце идет по поверхности, танцует, плещет, не тонет.
Словом, в басне «Журавль и Лиса» — Луна — Журавль.
___
У Луны один луч. Луна — сплошной луч. Луна — сплошной ключ, Солнце — сплошной хвост (павлин.)
___
Даровитые еврейские дети только опережают свою бездарность.
___
Маленький Марк — 7 л<ет> — одет a la Wunder-Kind {как вундеркинд (фр.-нем.)} — оттопыренные уши — жирно грассируя:
— «Пгедлагаю исполнить следующий опыт. Пегед нами гетогта»…
— О, маленький Марк!
___
Аля — в госпитале — перелистывая Вечерний Альбом:
— «Ма — ама!»
— «Что?»
— «Чья типография!!!»
Гляжу: Типография Мамонтова.
___
Стихи.
(В госпитале.)
Между воскресеньем и субботой
Я повисла, птица вербная.
На одно крыло — серебряная,
На другое — золотая.
Меж Забавой и Заботой
Пополам расколота,—
Серебро мое — суббота!
Воскресенье — золото!
52
Коли грусть заныла в жилушках,
Не по нраву — корочка,—
Знать из правого я крылушка
Обронила перышко.
<Оставлено место для невписанной строфы.>
Наслаждайтесь! — Скоро-скоро
Канет в страны дальние
Ваша птица разноперая —
Вербная — сусальная.
___
В синем поле — розан пламенный:
Сердце вышито на знамени,
Впереди — без роду-племени —
Знаменосец молодой.
В синем поле — цвет садовый,
Вот и дом ему,—другого
Нет у знаменосца дома.
Волоса его как лен.
Знаменосец, знаменосец!
Для чего врагу выносишь
В синем поле — красный цвет?
А как грудь ему проткнули —
Тут же в знамя завернули.
Сердце на сердце пришлось.
Вот и дом ему. Другого
Нет у знаменосца дома.
16/29 дек. 1919 г.— Госпиталь.—
___
Алины стихи.
17-го дек<абря> 1919 г.
Ветви сплелись,
Корни сплелись,—
Лес Любви!
___
53
