ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
8
1920-1921
Москва, 27-го русск. февраля 1931 г.
Мой Сереженька!
Если Вы живы — я спасена.
18-го января было три года, как мы расстались. 5-го мая будет десять лет, как мы встретились.
— Десять лет тому назад.—
Але уж восемь лет, Сереженька!
— Мне странно Вам писать, я так давно живу в тупом задеревенелом ужасе, не смея надеяться, что живы — и лбом — руками — грудью отталкиваю то, другое.— Не смею.— Вот все мои мысли о Вас.
Не знаю судьбы и Бога, не знаю, что им нужно от меня, что задумали, поэтому не знаю что думать о Вас. Я знаю, что у меня есть судьба.— Это страшно.—
Если Богу нужно от меня покорности,— есть, смирения — есть — перед всем и каждым! — но, отнимая Вас у меня, он бы отнял — жизнь, разве ему <не дописано.>
А прощать Богу чужую муку — гибель — страдания,— я до этой низости, до этого неслыханного беззакония никогда не дойду.— Дру-
257
гому больно, а я прощаю! Если хочешь поразить меня, рази — меня — в грудь!
Мне трудно Вам писать.
Быт,— всё это такие пустяки! Мне надо знать одно — что Вы живы. А если Вы живы, я ни о чем не могу говорить: лбом в снег! Мне трудно Вам писать, но буду, п<отому>ч<то> 1/1000 000 доля надежды: а вдруг?! Бывают же чудеса! — Ведь было же 5?ое мая 1911 г.— солнечный день — когда я впервые на скамейке у моря увидела Вас. Вы сидели рядом с Лилей, в белой рубашке. Я, взглянув, обмерла: — Ну, можно ли быть таким прекрасным?! Когда взглянешь на такого — стыдно ходить по земле!
Это была моя точная мысль, я помню.
— Сереженька, умру ли я завтра или до 70 л. проживу — всё равно! — я знаю, как знала уже тогда, в первую минуту:
— Навек.— Никого другого.— Я столько людей перевидала, во стольких судьбах перегостила,— нет на земле второго Вас, это для меня роковое.
Да я и не хочу никого др<угого>, мне от всех брезгливо и холодно, только моя легко взволнов<ывающаяся> игрющая поверх<ность> радуется людям: голосам, глазам, словам. Всё трогает, ничто не пронзает, я от всего мира заграждена — Вами.
Я просто НЕ МОГУ никого любить!
_____
Если Вы живы — тот кто постарается доставить Вам это письмо — напишет Вам о моей внешней жизни.— Я не могу.— Не до этого и не в этом дело.
Если Вы живы — это такое страшное чудо, что ни одно слово не достойно быть произнесенным,— надо что-то другое.
Но, чтобы Вы не слышали горестной вести из равнод<ушных> уст,— Сереженька, в прошлом году, в Сретение, умерла Ирина. Болели обе, Алю я смогла спасти, Ирину — нет.
С<ереженька>, если Вы живы, мы встретимся, у нас будет сын. Сделайте как я; не помните.
Не для В<ашего> и не для св<оего> утешения — а как простую правду скажу: И<рина> была очень странным, а м<ожет> б<ыть> вовсе безнадеж<ным> ребенком,— всё время качалась, почти не говорила,— м<о-жет> б<ыть> — рахит, м<ожет> б<ыть> — вырождение,— не знаю.
Конечно, не будь Революции —
Но — не будь Революции —
___
258
Не принимайте моего отношения за бессердечие. Это — просто — возможность жить. Я одеревенела, стараюсь одеревенеть. Но — самое ужасное — сны. Когда я вижу ее во сне — кудр<явую> голову и обхмызганное длинное платье — о, тогда, Сереженька,— нет утешенья, кроме смерти.
Но мысль: а вдруг С<ережа> жив?
И — как ударом крыла — ввысь!
Вы и Аля — и еще Ася — вот всё, что у меня за душой.
Если Вы живы, Вы скоро будете читать мои стихи, из них многое поймете. О, Господи, знать, что Вы прочтете эту книгу,— что бы я дала за это! — Жизнь? — Но это такой пустяк.— На колесе бы смеялась!
Эта клигд для меня священная. это то, чем я жила, дышала и держалась все эти годы.— Это НЕ КНИГА.—
___
Не пишу Вам подробное смерти Ирины. Это была СТРАШНАЯ зима. То, что Аля уцелела — чудо. Я вырывала ее у смерти, а я была совершенно безоружна!
Не горюйте об Ирине, Вы ее совсем не знали, подумайте, что это Вам приснилось, не вините в бессердечии, я просто не хочу Вашей боли,— всю беру на себя!
У нас будет сын, я знаю, что это будет,— чудесный героический сын, ибо мы оба герои. О, как я выросла, Сереженька, и как я сейчас достойна Вас!
___
Але 8 л. Невысокая, узкоплечая, худая. Вы — но в светлом. Похожа на мальчика.— Психея.— Господи, как нужна Ваша родств<енная> порода!
Вы во многом бы ее поняли лучше, точнее меня.
Смесь лорда Ф<аунтлероя> и маленького Домби — похожа на Глеба — мечтательность наследника и ед<инственного> сына. Кротка до безвольности — с этим упорно я неудачно борюсь — людей любит мало, слишком зорко видит,— зорче меня! А так как настоящих мало — мало и любит. Плам<енно> любит природу, стихи, зверей, героев, все невинное и вечное.— Поражает всех, сама к мнению других равнодушна.— Ее не захвалишь! — Пишет странные и прекр<асные> стихи. Вас помнит и любит страстно, все Ваши повадки и привычки,— и как Вы читали книгу про дюйм, и потихоньку от меня курили, и качали ее на качалке под завывание: Бу—уря! — и как с Б<орисом> ели розовое сладкое, и с Г<ольце>вым топили камин, и как зажиг<али> ёлку — всё помнит.
259
Сереженька! — ради нее — надо, чтобы Вы были живы!
Пишу Вам в глубокий час ночи, после трудного трудового дня, весь день переписывала книгу,— для Вас, Сереженька! Вся она — письмо к Вам. Вот уже 3 дня, как не разгибаю спины.— Последнее, что я знаю о Вас: от Аси, что в начале мая были письма к М<аксу>. Дальше — тьма…
— Ну —
— Сереженька! — Если Вы живы буду жить во что бы то ни стало, а если Вас нет — лучше бы я никогда не родилась!
Не пишу: целую, я вся уже в Вас — так, что у меня уже нет ни глаз, ни губ, ни рук,— ничего, кроме дыхания и биения сердца.
Марина.
________________________________________
АЛЯ. Слова: одномастный, поплавь (как — поступь)
Я: прикровь.
___
Адя: М<арина>! А папа ведь тоже — когда пошел на войну — получил перевязь — Вашего сердца?
(2-го русск<ого> янв<аря> 1921 г.)
М<арина>! В Х — столько козлиного,— точно, его сам козел родил!
___
— Бог создал человека только до тальи,— над остальным постарался Дьявол.
___
Не-спать — это не: не спать.— Определенное занятие — дар — искусство — призвание.
___
Аля: кровотрясение.
— Марина! Целая Африка!
(на угли.)
___
Диалог:
Аля! — М<арина>! Чего Вы бы больше хотели: письма от Ланна или самого Ланна?
Я: — Конечно — письма!
Аля.— Какой странный ответ! — Ну, а теперь: письма от папы, или самого папу?
260
Я: О! — Папу!
Аля: —Я так и знала.
Я: — Оттого что это — Любовь, а то — Романтизм.
Аля: М<арина>! Ведь у него эти припадки бешенства от избытка души!
…Диким скоком — думаю душить! — нет, стряхает в угол соплю!
(О сумасш<едшем> сапожнике.)
Аля,— в ответ на угощение:
— «Ах, М<арина>, не всё ли равно — в какое чрево попадет!»
___
Я: — «Ах, Аля, я поняла! Люди богаты хлебом-солью, а мы людьми, к<отор>ые к нам приходят и уносят наши последние хлеб и соль.»
___
Я: — «Аля, тебе не жалко нашего хлеба?»
Аля: — «Нет, М<арина>, мы отдали цыгану хлеб, а получили взамен искру его цыганской души, п<отому> ч<то> душа цыгана — костер. Он пожирает вещественное и благодарит огнем.»
___
Я. шутя: — «Вот замерзнем без дров, и зароют как собаку — без гроба…»
Ланн, с пафосом: — «О Марина! Уж гроб бы я Вам достал!»
Я, так же: — «Лучше бы — дров…»
___
Мое отношение к человеку — шест, к<отор>ым я его — для себя же — подпираю.
Я люблю, чтобы человек без меня стоял прямо.
___
Аля: М<арина>! У Вас даже ночь — солнечная, а у Ахматовой — и день лунный.
___
Аая, читая Джунгли:
М<арина>! Вы знаете — кто Шер-Хан? — Брюсов! — Тоже хромой и одинокий, и у него там тоже Адалис.— «А старый Шер-Хан ходил и
261
открыто принимал лесть!» — Я так в этом узнала Б<рюсо>ва. А Адалис — приблуда из молодых волков.
___
Я: стенкой кормимся (РОСТА), стенкой топимся, стенкой успокаиваемся.
___
Дух у меня иногда шадят телом, никогда: тело — духом.
Так, распахивая крылья, как птица…
Или: — Так, раскрывая руки, как ангел…
___
Аля: Спасибо, М<арина>, ешьте,— я уже во сне наелась! — Всё такие большие!
(зерна курмы.)
___
Аля, требующая, чтобы наш диван, который покупают, не чинили.
___
МАРТ 1921 г.
Тело женщины — постоялый двор, иногда превращающийся в колыбель.
(Беременность.)
Когда душа безоружна, т. е. не в напряжении, в нее сразу врывается весь чужой идиотизм — не только современный: довременный!
Люди не только умны чужим умом, но еще глупы — чужой тупостью.
___
Аля, смеясь:
М<арина>! Как они глупы! Они пишут на заборах: «Если сын ваш просит у вас хлеба,— кто из вас даст ему камень?»…— Точно сами не знают, что ДАСТ!
___ <Далее до конца записной книжки 17 страниц не заполнены>
262
